Руководства, Инструкции, Бланки

а. п. доброклонский. руководство по истории русской церкви. img-1

а. п. доброклонский. руководство по истории русской церкви.

Рейтинг: 4.7/5.0 (1788 проголосовавших)

Категория: Руководства

Описание

Александр Доброклонский - Руководство по истории Русской церкви - стр 1

Александр Доброклонский - Руководство по истории Русской церкви Александр Доброклонский
Руководство по истории Русской церкви
От автора

Первые два выпуска моего Руководства по Истории Русской Церкви (в первом издании) Учебным Комитетом при Святейшем Синоде были одобрены в качестве учебного пособия по истории Русской Церкви для духовных семинарий (Церковный Вестник, 1887, № 9) и удостоены премии Высокопреосвященного митрополита Макария. В отзыве Учебного Комитета о них между прочим говорится Труд Доброклонского заслуживает полного одобрения и, несомненно, полезен не только для учеников духовных семинарий, но и для самих преподавателей церковной истории в духовных семинариях, равно как и для всего русского православного общества как чтение по истории отечественной Церкви и содержательное, и увлекательное, написанное с достоинством, соответствующим высоте и важности предмета (Церковный Вестник. 1887, № 10). Предлагаемое издание пополнено введением, кое в чем исправлено и изменено. Между прочим, оба выпуска, составлявшие прежде особые книжки, теперь соединены в одну с соответствующими перестановками.

Введение

Русская Церковь, как всякое человеческое общество, во время своего существования испытывала разного рода перемены, жизнь ее складывалась в те или другие формы и шла то в одном, то в другом направлении; раннейшая жизнь и привела ее к тому положению, в каком мы застаем ее в настоящее время. Показать, как жила Церковь со времени своего появления до наших времен, и составляет предмет истории Русской Церкви. Как наука, она должна представить жизнь Церкви со всеми ее проявлениями в стройном, систематическом порядке, наблюдая связность и последовательность в изображении церковных событий и заключая последние в определенные, более или менее общие, рамки. Такова задача русской церковной истории.

Чтобы удобнее выполнить эту задачу, историк обыкновенно рассматривает особо каждую сторону церковной жизни. Отсюда самая история разбивается на несколько отделов (глав). Общеприняты следующие отделы а) распространение Русской Церкви, б) внутреннее ее управление и состояние иерархии, в) состояние духовного просвещения и православного вероучения - в связи с развитием ересей и иноверной пропагандой, г) состояние церковного богослужения в связи с раскольническим движением и д) религиозно–нравственная жизнь членов Церкви. При такой постановке дела можно отчетливее и яснее обрисовать все стороны церковной жизни; а чтобы не терялось единство в ее изображении, можно один отдел ставить в связь с другим, иногда выясняя последующий предшествующим, в каждый из этих отделов, само собою разумеется, должны входить все, более или менее важные, формы проявлений той стороны церковной жизни, которой занимается данный отдел; таким образом он как бы подразделяется на §§. Наконец, каждый из этих отделов можно изучать двояким способом или вести его с самого появления Русской Церкви до новейших времен и потом переходить к другому отделу, или же разбить все течение истории на несколько временных (хронологических) периодов и в пределах каждого из них изучать состояние Церкви последовательно по всем принятым раньше отделам. Последний способ дает возможность рельефнее видеть связь и взаимодействие всех сторон церковной жизни и крупных явлений в ней. Чтобы хронологические периоды не были лишь искусственными рамками, нужно, чтобы в основе их деления лежало важное различие в характере самой церковной жизни, т. е. чтобы жизнь Церкви в один период той или другой из своих сторон (если не сразу несколькими) существенно разнилась от жизни ее в другой период. Общепринято деление на пять периодов (домонгольский, монгольский 1237 - 1461 гг. разделенной митрополии 1461 - 1588 гг. патриарший и синодальный). Но я не нахожу серьезных оснований разделять второй и третий из этих периодов [За некоторыми исключениями жизнь Церкви в оба эти периода текла в одном и том же направлении, окончательно раскрывшемся в XVI в. самое разделение русской митрополии на две, окончательно состоявшееся в половине XV в. не только подготовлялось, но и временно уже существовало прежде; освобождение Русской Церкви от власти конституционного патриарха совершается постепенно за все время XIII–XV вв.; одновременно с этим постепенно складывается подчинение Церкви государству, рельефно проявившееся при Иоанне IV; общий характер церковной литературы XIII–XV вв. тот же, что и в XVI в. только ярче обрисовался в этот последний век; еретические движения - стригольническое (XIV в. и начала XV в.) и жидовствующих (конца XV и первой половины XVI в.) имеют много сходства между собою; деятельность католиков в интересах католической пропаганды или унии за XII–XVI в. носит одинаковый характер; богослужебная практика Русской Церкви развивается за все это время и особенно со времени митрополита Киприана (1376- 1406 гг.) становится на тот путь, на каком стоит в XVI в.; одинаков, наконец, общий склад религиозно–нравственной и, в частности, монашеской жизни. Поэтому странным казалось мне разрывать так тесно связанные между собою века; разорвать их значило в моих глазах разорвать плавно и связно текущую жизнь Русской Церкви, и я соединил их в один период.] и признаю более естественным делить историю Русской Церкви только на четыре периода домонгольский (988-1237 гг.), северно–русской митрополии (1237-1588 гг.), патриарший (1589-1700 гг.) и синодальный (от 1700г. до настоящего времени).

В первый период начинала устрояться Русская Церковь, поэтому находилась в наибольшей, чем когда–либо, зависимости от константинопольского патриарха и греческих форм церковной жизни; впрочем и теперь уже, хотя слабо, она начинала проявлять свою самобытность. Центр церковной жизни находился в Киеве - при митрополичьей кафедре; но, при удельной разрозненности государства, церковной жизни недоставало полного единства и, при неудовлетворительности государственного строя, недоставало закономерности во взаимоотношениях центральной и епархиальной церковных властей, равно как Церкви и государства. Во второй период центр церковной жизни переносится с юга на север России (во Владимир и, наконец, в Москву), чем вызваны были продолжительные споры о единстве русской митрополии и наконец полное ее разделение (на южнорусскую - киевскую и северно–русскую - московскую). Под властью литовских князей и польских королей южно–русская митрополия находилась в неблагоприятных условиях для своего развития; северно–русская под властью московских князей развивалась свободнее и мало–помалу стала в независимое от константинопольского патриарха положение; взаимоотношение центральной и епархиальной церковных властей сделалось более закономерным, но зато усилилось давление светской власти на церковную [второй период назван мною периодом северно–русской митрополии ввиду того, что центр тяжести русской церковной жизни находился тогда в северной России; южная Русь, хотя получила своего митрополита (с конца XVI в), но немало усвоила из северной и во многом повторяла то, что пережила та, так что историей северной митрополии мое Руководство занимается больше, чем южной, отмечая параллельно и явления этой последней.].

В третий период московская митрополия обратилась в патриархат; при новых условиях гражданской жизни России усиливается стремление ограничить права Церкви, поднять духовное просвещение и дать полное однообразие церковно–богослужебной практике, но все это вызывало борьбу; обскурантная партия отделилась от православной Церкви с именем раскола старообрядства; церковная власть в лице некоторых патриархов играла выдающуюся роль в государственных делах; католическая и протестантская пропаганда, под влиянием усиленных сношений России с Западной Европой, велась энергичнее. В южной России в это время введена была уния с католиками, православная Церковь подверглась гнету католиков и униатов, в борьбе с ними поднялось духовное просвещение, развилась догматическая литература и вполне сложились некоторые особенности в строе церковной жизни. В синодальный период во главе Русской Церкви стал Святейший Синод в Санкт–Петербурге. То, что подготовлялось и совершалось в предшествовавший период, теперь довершается церковная власть ограничена в своих правах, церковное управление вошло в общегосударственный правительственный строй, духовное просвещение поднялось на очень высокую степень развития, церковное управление, миссионерское дело получили несравненно лучшую организацию, и т. д.

Другие статьи

Доброклонский Александр Павлович

Доброклонский Александр Павлович

Доброклонский Александр Павлович (10.12.1856, Павловский Посад Богородского уезда Моск. губ. – 4.12.1937, Белград) – историк Церкви. Из семьи священника. Окончил Московскую духовную академию в 1880 г. Представитель церковно-исторической школы МДА, ученик ак. Е. Е. Голубинского и проф. А.П. Лебедева. Степень магистра богословия получил за диссертацию «Сочинение Факунда, епископа гермианского, в защиту 3 глав» (М. 1880).

Преподаватель в Пензенской (1880-1881), Рязанской (1881-1892), Московской (1892-1899) духовных семинариях, приват-доцент Московского ун-та (1892-1899).

«Руководство по истории Русской церкви» (В 4 вып. 1884-1893; 2-е изд. М. 1999) было рекомендовано для духовных семинарий и удостоено премии митр. Макария. Исследование «Солотчинский монастырь, его слуги и крестьяне в XVII в.» (М. 1888) внесло важный вклад в изучение русской экономической истории.

Профессор Новороссийского (в Одессе) (1899-1920) университета. Ректор Новороссийского университета (1915-1919). Гласный Одесской городской думы (1913-1920). Докторская диссертация «Преп. Феодор Исповедник и игумен Студийский» (в 2 тт. 1913-1914) – монументальный труд, ярко раскрывший церковную историю эпохи иконоборчества.

При советской власти в апреле 1919 г. уволен из университета, как преподаватель «клерикального» предмета. В течение июля 1919 г. находился под арестом в ЧК. Эмигрировал в Югославию в 1920 г.

Профессор Белградского университета (1920-1937). Председатель Общества русских ученых (1928-1937), Русского педагогического общества (до 1937) и Русского научного института в Югославии (1936-1937). Неопубликованными остались две большие работы, написанные в Белграде (архив Сербии. Фонд Белградского ун-та. № 432): «Курс лекций по общей истории Церкви» (на серб. яз.) был литографирован студентами (Белград, 1933); трактат «Христианские хетеродоксальные церкви (к вопросу о соединении их с православной и о intercommunio in sacris)» написан по поручению Синода Сербской церкви.

Учеником и продолжателем Д. был видный церковный историк, экклезиолог проф. Н.Н. Афанасьев.

Центральная тема исследований Д. – взаимоотношения церкви и государства и защита церковной свободы.

Руководство по Истории Русской Церкви

Руководство по Истории Русской Церкви. А.П.Доброклонский

Доброклонский Александр Павлович (ум. 1937) – профессор Новороссийского Университета, в эмиграции – Белградского. Окончил Московскую Духовную Академию. Ученик блестящих светил исторической науки Е.Е.Голубинского, В.О.Ключевского и А.П.Лебедева, Доброклонский сам стал выдающимся историком этой школы. По сравнению с курсами Филарета и Макария его «Руководство по истории русской церкви» (1884—1893 г.) обогащено новыми данными науки, особенно при описании московского периода. Ярко проявлена самостоятельная исследовательская работа автора. Критики отмечают строгую объективность подхода и воздержание от идейного освещения и принципиальных оценок излагаемых фактов.

У данного сообщения нет этикеток

Постоянная ссылка на это сообщение: http://uspenskiy-hram.ru/rukovodstvo-po-istorii-russkoj-cerkvi-a-p-dobroklonskij/

ДОБРОКЛОНСКИЙ Александр Павлович - это

ДОБРОКЛОНСКИЙ Александр Павлович это:

ДОБРОКЛОНСКИЙ Александр Павлович

Александр Павлович (10.12.1856, Павловский Посад Богородского у. Московской губ.- 4.12.1937, Белград), историк Церкви. Сын протоиерея, служившего в Павловском Посаде. Окончил московское Заиконоспасское ДУ (куда после успешно сданных экзаменов был принят сразу в 3-й класс), в 1876 г. - МДС, в 1880 г. со степенью канд. богословия - МДА. В академии слушал лекции историков В. О. Ключевского, Е. Е. Голубинского, А. П. Лебедева, к-рые оказали влияние на формирование его научных взглядов. Благодаря Лебедеву хорошо освоил зап. историческую лит-ру, под его рук. написал работу «Сочинение Факунда, епископа Гермианского, в защиту «Трех глав»: Историко-критическое исследование из эпохи V Вселенского Собора», за к-рую в нояб. 1880 г. получил степень магистра богословия. Эта работа вызвала интерес не только у российских, но и у зарубежных ученых, получила их благожелательные отклики. Нем. протестант. богослов А. фон Гарнак. прочитав сочинение, заявил о повышении уровня рус. церковно-исторической науки.

1 авг. 1880 г. Д. был назначен преподавателем церковной истории в Пензенскую ДС, 27 янв. 1881 г.- в Рязанскую ДС, где помимо церковной истории преподавал нем. язык (с сент. 1881) и гражданскую историю (с 1888). С 30 янв. 1882 г. член попечительства семинарии, с мая 1883 г. регулярно назначался в состав педагогического собрания правления во время экзаменов, с 30 янв. 1889 г. член и делопроизводитель совета попечительства о бедных воспитанниках семинарии. Одновременно с 1 сент. 1882 г. преподавал церковную историю в Рязанском епархиальном жен. уч-ще. Назначался ревизором для проверки Касимовского ДУ (19-23 окт. 1883), командировался для присутствия на выпускных экзаменах в Зарайском ДУ (8-14 июня 1887) и Скопинском ДУ (11-20 июня 1891). С июля 1890 г. состоял членом совета братства свт. Василия, еп. Рязанского.

С 28 окт. 1884 г. Д. входил в состав Рязанской ученой архивной комиссии (РУАК), в февр. 1886 г. избран в редакционную комиссию начавших издаваться «Трудов Рязанской ученой архивной комиссии», с 16 дек. 1890 г. был председателем исторического отд-ния комиссии. В нач. 1886 г. приступил к разборке и описанию дел Рязанского исторического архива, к февр. того же года привел в порядок 400 дел. На заседании РУАК 8 февр. 1886 г. выступил с докладом на тему «Из архива Солотчинского монастыря», к концу года описал 1245 столбцов хроники Солотчинского в честь Рождества Пресв. Богородицы мон-ря и составил систематическую картотеку. Впосл. продолжал работать с архивом обители, составлять описи и издавать работы по ее истории, в частности «Очерки из жизни Солотчинского монастыря в XVII в.» и «Солотчинский монастырь, его слуги и крестьяне в XVII в.», опубликованные в «Чтениях в Обществе истории и древностей российских». Работы Д. стали значительным вкладом в исследование вотчинного монастырского хозяйства. В 1888 г. участвовал в дискуссии по поводу перестройки семинарской Владимирской ц. В 1889 г. включен в состав подкомиссии РУАК, созданной для разработки устава комиссии. С янв. 1889 г. состоял помощником редактора «Рязанских епархиальных ведомостей».

В 1890 г. Д. работал над составлением «Историко-статистического описания церквей и приходов Рязанской епархии» по материалам, собранным Рязанской церковно-археологической комиссией. В Рязани на основе своего лекционного курса составил «Руководство по истории Русской Церкви», одобренное Учебным комитетом при Святейшем Синоде в качестве учебного пособия для духовных семинарий и удостоенное половинной Макариевской премии за первые 2 вып. в 1886 г. и полной за 4-й вып. в 1892 г. История Русской Церкви была разбита автором на 4 периода: домонгольский, севернорус. митрополии, патриарший и синодальный. В «Руководстве. », по свидетельству современников, впервые был использован огромный объем нового материала, особенно по истории синодального периода (вып. 4). Характеризуя первые 3 части, И. К. Смолич указывал, что автор «следовал по большей части двенадцатитомной «Истории Русской Церкви» митрополита Макария Булгакова, а не критическому пафосу исследований Голубинского» (Смолич. История РЦ. Ч. 1. С. 53). А. В. Карташёв и Смолич отмечали сухость изложения, отсутствие принципиальных оценок приведенных фактов.

26 февр. 1892 г. Д. был переведен в МДС на должность преподавателя и секретаря правления. РУАК выразила сожаление, что «должна лишиться одного из наиболее полезных своих членов, который принимал постоянное и горячее участие в ее деятельности» (ТРУАК. 1893. Т. 7. № 14. С. 31). При этом Д. остался действительным членом комиссии и продолжал получать от нее различные поручения. С 29 дек. 1892 г. состоял приват-доцентом на кафедре церковной истории в Московском ун-те, читал курс лекций по истории Русской Церкви и общий курс истории христ. Церкви. Являлся членом комитета по составлению историко-статистических описаний церквей Московской епархии, ученым блюстителем рукописей Московской епархиальной б-ки. Также преподавал на Одесских высших жен. курсах. 2 окт. 1899 г. возглавил кафедру церковной истории в Новороссийском ун-те (Одесса), сначала в звании исполняющего должность экстраординарного профессора, с 1908 г. - исполняющего должность ординарного профессора. С сент. 1907 г. Д. был председателем Историко-филологического об-ва при ун-те, членом Одесского об-ва истории и древностей, редактором «Записок императорского Новороссийского университета». В 1910 г. назначен деканом историко-филологического фак-та ун-та. В 1911 г. Д. получил степень доктора церковной истории за соч. «Преподобный Феодор, исповедник и игумен Студийский». В этой работе помимо жизни и творений прп. Феодора была описана целая эпоха истории Византии - VIII-IX вв. дана характеристика государственно-церковных отношений в этот период. Ряд документов был переведен Д. с греч. языка. Сочинение получило высокую оценку специалистов и в 1917 г. было удостоено полной Макариевской премии. По воспоминаниям проф. С. В. Троицкого, Д. «человек правых политических убеждений. вместе с тем глубоко понимал, чувствовал и ценил церковную свободу и всегда был против вторжения грубой силы в святое святых человеческой души. Его обычная спокойная манера изложения событий, манера летописца, сменяется воодушевлением и подчас доходит до лирического пафоса, когда переходит он к итогам борьбы своего героя - Феодора в защиту церковной свободы» (Троицкий С. В. А. П. Доброклонский как историк Церкви // Зап. Рус. науч. ин-та в Белграде. 1938. Вып. 15. С. 20).

Современники отмечали беспристрастность Д. как историка, его исключительную тщательность, педантичность и научную честность, консерватизм взглядов ученого. Он состоял членом Общества любителей духовного просвещения. Награжден орденом св. Станислава 3-й (1889) и 2-й (1899) степени.

В янв. 1920 г. перед приходом в Одессу большевиков Д. эмигрировал с семьей в Королевство сербов, хорватов и словенцев и стал профессором Белградского богословского фак-та. 6 сент. 1920 г. председательствовал на 1-м заседании ученого совета фак-та. Помимо этого входил в правление Рус. научного ин-та в Белграде, состоял консультантом по учебным делам при делегации, ведающей интересами рус. эмиграции (с 1923), участвовал в съездах русских академических орг-ций в Праге (1921), Белграде (1928), в съезде рус. педагогов в Белграде (1923), в Византологическом конгрессе в Белграде (1927). Д. составил собрание лекций по истории Церкви на серб. языке, оставшееся в рукописи. Среди его учеников в Белграде был буд. протопр. Н. Н. Афанасьев.

Арх. ЦГИАМ. Ф. 229. Оп. 4. Д. 1173. Л. 1, 18; Оп. 5. Д. 710. Л. 1 об.- 2; Ф. 234. Оп. 1. Д. 2082. Л. 7; Д. 2119. Л. 1-2; Ф. 418. Оп. 61. Д. 464. Л. 2-7 об. 9-9 об.; Оп. 63. Д. 411. Л. 1; РГБ ОР. Ф. 239. К. 8. Ед. хр. 21, 42; ГАРО. Ф. 1280. Оп. 1. Д. 930. Л. 1-4, 17-20.

Соч. Соч. Факунда, еп. Гермианского, в защиту 3 глав (pro defensione trium capitulorum): Ист.-крит. исслед. из эпохи V Вселенского собора. М. 1880; Александрийская образованность как сфера, благоприятствовавшая происхождению христ. Александрийской школы // ЧОЛДП. 1880. № 2. С. 220-258; Христологическое учение Феодора Мопсуестского // Там же. № 4. С. 471-494; Отношение европ. правительств к католичеству и католич. Церкви во 2-й пол. XVIII в. // Там же. № 8. С. 187-221; № 9. С. 262-318; Руководство по истории Рус. Церкви. М. 1886-1893. 4 вып.; М. 1999р. (МИЦ; 25); Из архива Солотчинского мон-ря // ТРУАК. 1887. Т. 1. № 1; 1888. Т. 2. № 1. С. 10-12; № 3. С. 56-59; № 4. С. 78-80; Очерки из жизни Солотчинского мон-ря в XVII в. // Там же. 1888. Т. 2. № 6. С. 113-119; № 7. С. 125-132; 1889. Т. 3. № 1. С. 6-17; № 2. С. 27-36; Описание дел архива Солотчинского мон-ря // Там же. 1889. Т. 3. № 3. С. 51-60; № 4. С. 84-91; № 5/6. С. 110-116; № 7. С. 137-143; № 8. С. 151-159; 1890. Т. 4. № 1. С. 12-16; № 2. С. 38-42; № 3. С. 56-59; № 4. С. 76-82; Солотчинский мон-рь, его слуги и крестьяне в XVII в. Ист. очерк монастырского хозяйства, суда и управления в связи с положением монастырских слуг и крестьян в XVII ст. // ЧОИДР. 1888. Кн. 1. С. 1-130; Мат-лы для ист.-стат. описания церквей и приходов Рязанской епархии // Рязанские ЕВ. 1890. № 1-4, 6, 8, 10-11, 14/15, 17-20, 22-24; 1891. № 1-3, 6-8/9, 11-12, 17-24; 1892. № 1-15; Отец И. Кронштадтский // ДЧ. 1892. Т. 3. С. 717-723; Иноземные влияния, самодеятельность и прогресс в истории Рус. Церкви // ЧОЛДП. 1893. № 4. С. 163-186; Религиозность в древней и новой России // ДЧ. 1893. № 12. С. 624-636; 1894. № 1. С. 154-167; № 2. С. 318-327; История богослужения в новейший (синодальный) период Рус. Церкви // Там же. 1894. № 3. С. 447-454; № 4. С. 644-650; Св. Стефан, еп. Пермский // Моск. ЦВед. 1896. № 16. С. 199-201; О новооткрытых изречениях Иисуса Христа // Там же. 1898. № 2. С. 22-23; Прп. Феодор, исповедник и игумен Студийский. Од. 1913-1914. 2 ч.; Моя кр. автобиогр. // Зап. Рус. науч. ин-та в Белграде. Белград, 1938. Вып. 15.

Лит. Журналы заседаний РУАК за 1884-1885 гг. Рязань, 1885. Т. 1. Вып. 1; Отчеты о деятельности РУАК // ТРУАК. 1889. Т. 3. № 2. С. 39-40, 42; № 5/6. С. 119-123; № 7. С. 143-144, 148-149; № 8. С. 169, 172; 1890. Т. 4. № 1. С. 16; № 3. С. 64; № 7. С. 150-156; № 10. С. 205; № 11/12. С. 223; 1891. Т. 5. № 1/2. С. 20; № 9. С. 165; № 10. С. 180; 1892. Т. 6. № 1. С. 10; № 3. С. 41; № 4/5. С. 65-66; 1893. Т. 7. № 1. С. 29, 31; № 3. С. 53; № 6. С. 111; Библиогр. словарь писателей, ученых и художников, уроженцев (преимущественно) Рязанской губ. Рязань, 1910, 1995р. С. 66-67; Венгеров. Источники словаря. 1910. Т. 2. С. 274; Зап. Рус. науч. ин-та в Белграде. Белград, 1938. Вып. 15: [Вып. посвящ. Д.]; Афанасьев Н. Н. Памяти А. П. Доброклонского // ВРСХД. 1938. № 2. С. 16-17; Соловьёв И. В. Проф. А. П. Доброклонский как историк Рус. Церкви // Доброклонский А. П. Руководство по истории Рус. Церкви. М. 1999. С. I-X; Незабытые могилы. М. 1999. Т. 2. С. 390.

А. Ю. Дубинский, игум. Серафим (Питерский), мон. Мелетия (Панкова)

Православная энциклопедия. - М. Церковно-научный центр «Православная Энциклопедия». 2014 .

Руководство по истории Русской Церкви, Доброклонский А

Руководство по истории Русской Церкви. Доброклонский А. П.

Учебное пособие А.П.Доброклонского составлено на основании большого лекционного курса, читанного автором перед студенческой аудиторией. Книга Доброклонского, содержащая в себе значительный фактический материал, раскрывает перед читателями систематический, стройный обзор русской церковной истории. Повествование делится на 4 периода (домонгольский, Северно-русской митрополии, патриарший и синодальный периоды). Давая характеристику тому или иному периоду, автор посвящает отдельные главы состоянию церковного управления, иерархии, просвещения, миссионерства и т.д.

Оценивается "Руководство по истории Русской Церкви" Доброклонского как "наиболее подробную историю Русской Церкви от крещения Руси до 20 века. Учебник этот сухой. Но не просто так он получил ещё до революции премию мит. Макария (Булгакова). "Руководство по истории Русской Церкви" - одна из самых исчерпывающих по колличеству фактического материала и одна из самых научно выверенных книг по истории Русской Церкви. Хотя и напоминает справочник."

— Ошибка в тексте? Выделите ее мышкой и нажмите ctr+enter.

А. п. доброклонский. руководство по истории русской церкви.

Михаил Ярославич Тверской вел борьбу с Юрием Даниловичем Московским из–за великокняжеского престола. Раз татарский воевода Кавгадый помогал Юрию, но он и жена этого последнего, Кончака–Агафья, попали в плен к Михаилу. Кончака здесь умерла; Кавгадый же был освобожден. Явившись в Орду, он вместе с Юрием обвинил Михаила в том, то он отравил Кончаку и не слушается хана. Узбек, которому Кончака была сестрой, рассердился и вызвал к себе Михаила. Как ни удерживали его бояре, он пошел (1318 г.) в Орду, чувствуя, что идет на смерть. После пристрастного суда на шею ему возложили тяжелую колоду и так водили за Узбеком во время охоты; на ночь руки забивали в колодки; раз преданные ему лица приготовили все нужное для его побега и уговаривали его воспользоваться случаем, но он отказался; после публичных насмешек над ним Кавгадый, наконец, прислал палачей. Князь заранее приготовился к смерти. Убийцы вскочили в вежу, где был князь, разогнали слуг, схватили его за колоду и так ударили о стену, что вежа проломилась; когда Михаил поднялся на ноги, его снова повалили на землю и долго били пятами, пока Романец большим ножом не вырезал ему сердце (22 ноября 1319 г.). Тело его без всякого почета и даже с оскорблениями было перевезено в Москву и погребено в Спасском монастыре 350.

Мученическая смерть русских князей в Орде мало свидетельствует о религиозной нетерпимости тех или других ханов. Сам Батый, при котором пострадал святой Михаил Черниговский, не исповедовал никакой религии, а поклонялся только единому Богу 351, следовательно, не мог быть горячим ревнителем язычества и врагом христианства. Менгу–Темир, при котором погиб Роман Рязанский, своим ярлыком заявил благорасположение к христианам и даже родной своей дочери дозволил выйти за христианина (Феодора Ярославского) и принять крещение (с именем Анны). Для обоих – Батыя и Менгу–Темира – была обязательна Яса Чингис–хана. Но, будучи сами терпимы по отношению ко всяким религиям и не допуская осмеяния их, они, естественно, могли требовать того же и от русских князей. Когда же последние, как прилично христианам, назывались исполнять языческие обряды и говорили о превосходстве христианства над язычеством, они возбуждали неудовольствие ханов, как ослушники их воли и оскорбители воли великого Чингис–хана; такими особенно должны были они казаться, когда отказывались выполнять обычные у татар церемонии, как, например, прохождение через огонь, или когда на них клеветали, как на хулителей хана и веры монгольской. Таким образом и потерпели смерть Михаил Черниговский и Роман Рязанский. Кончина же Михаила Тверского вышла из политических мотивов и обусловливалась клеветой на него со стороны Юрия и Кавгадыя перед Узбеком – клеветой чисто политического характера 352.

§ 3. При терпимом отношении монголов к христианской вере возможны были значительные успехи христианской проповеди между ними. Баскаки, проживавшие в России, татары, становившиеся с русскими в ряды одного войска для борьбы с каким–нибудь князем, русские, являвшиеся в Орду, пленники, захватываемые во время войны, дочери и сестры ханов, выходившие за русских князей и принимавшие христианство 353, жены ханов–христианки 354, наконец, многочисленные христианские миссии в Монголии Орде 355 – все вместе способствовало успехам христианской проповеди. В 1261 году уже была открыта в Орде целая епархия с епископской кафедрой в главном городе Сарае; с этого времени епископы сами должны были заботиться христианской миссии, и она пошла настолько успешно, что крестились многие татары даже в глухих местах, где трудно было достать воду для крещения 356 Древние памятники говорят нам и об отдельных лицах, принимавших христианство. Таков например Петр, царевич ордынский, племянник хана Берге Первым толчком к христианству послужило для него впечатление от бесед Кирилла Ростовского, приходившего в Орду. Он рассказывал о святом Леонтии Ростовском и чудесах, совершающихся при его мощах, также предложил несколько христианских поучений; под влиянием услышанного Петр стал размышлять о суетности богов монгольских и склонялся к христианству. Когда Кирилл снова пришел в Орду и своими молитвами исцелил сына Берге, Петр решился сделаться христианином; бежал в Ростов и через некоторое время крестился. Долго он жил при епископской кафедре, усердно посещая храм Божий и стараясь в жизни своей выполнить правила христианской нравственности; построил монастырь во имя святых апостолов Петра и Павла и после нескольких лет семейной жизни принял монашество в основанной им обители, где и скончался (1288 г.) 357. Приняли крещение также Беклемиш (Михаил), сын князя Бахмета, родоначальника Мещерских, со многими татарами; царевич Берка (Иоанникий), родоначальник Аничковых; царевич Аредич, родоначальник Белеутовых; князь Чет (Захария), родоначальник Годуновых; царевич Серкиз, родоначальник Старковых; князь Олекса (Александр), родоначальник Глинских; казанский царевич Кайдакулъ (1505 г. Петр); два сына хана Кульпы (Иоанн и Михаил); мурза Атун, родоначальник Сабуровых; Кочев (Онисифор), родоначальник Поливановых; Мурза (Спиридон), родоначальник Строгановы Кичибей (Селиван), родоначальник Кичибеевых; баскак устюжский Буга (Иоанн) и некоторые другие 358.

Вообще отдельные случаи обращения татар в христианство за XIII–XIV века можно встретить нередко. Но все–таки в XV–XVI веках, когда сила Орды уже ослабла, христианство успешнее насаждалось между татарами. Татар попавшие в плен, обыкновенно или добровольно, или по принуждению принимали христианство. Так например в 1536 году, по приказанию архиепископа Новгородского Макария, священники окрестили около 172 пленных жен и детей татарских в Новгороде, Пскове, Орешкове и в Кореле 359. Когда же Иоанн IV начал борьбу с Казанским царством, он нарочито подготовлял почву для более успешного введения туда христианства. Поэтому, между прочим, он приказал построить в пределах Казанских город Свияжск с православными церквами, как бы центр для христианской миссии и вместе с тем знамение скорого водворения христианской веры в Казанской земле. Сам поход на Казань и вступление в покоренный город (1552 г.) имели религиозный отпечаток на приступ воины шли, предварительно очистившись покаянием, во время приступа были отслужены утреня, литургия и молебен; по взятии города был отправлен благодарственный молебен, водружен крест, выстроена обыденная церковь во имя Киприана и Иустины, дневных святых (2 октября), заложены церковь Спаса и собор Благовещения, совершен крестный ход по стенам и улицам города, город окроплен святой водою и посвящен Пресвятой Троице; за городом велено построить монастырь По всему видно, что у Иоанна было сильное желание крестить казанцев. Это желание скоро стало осуществляться. Еще когда Иоанн находился в Казани, многие из неверных с женами и детьми крестились во имя Отца и Сына и Святого Духа. Прибыв в Москву, он поспешил прислать в Казань для устроения церковных дел архангельского протоиерея Тимофея, который и открыл миссионерскую деятельность. Крестились тогда многие из неверных – мужчины и женщины, старые, юные и девы – лица всякого возраста и рода царского, княжеского и другого чина и от крымских и казанских и черемисских и иных орд. В Казани, например, крестился старец Стефан, который не мог по болезни ходить в течение 30 лет и при крещении излучивший исцеление; в Москве приняли христианство два казанских царя со множеством татар пятилетний Утемиш–Гирей (Александр) и старый Едигер (Симеон). Правительство употребляло иногда и насильственные меры для обращения татар в христианство; например в 1555 году дьяки метали в воду тех пленных татар, которые не хотели креститься, а желающих отправляли в монастыри 360. Но гораздо важнее были другие меры для успехов христианской проповеди в Казанской области. Именно, в 1555 году на Московском соборе решено было открыть казанскую архиепископию, куда должны были войти Казань с окрестными улусами, город Свияжск с горной страной, город Василь и Вятская земля. Избран был на новую кафедру игумен Гурий. Это был человек, еще в юности закаливший свою волю и способный к миссионерской деятельности. Он происходил из незнатной боярской фамилии Руготиных, проживавшей в Радонеже, при крещении назван Григорием, в молодых летах поступил на службу к князю Ивану Пенькову; оклеветанный в преступной связи с его женой, Григорий был посажен в земляную темницу с маленьким окном вверху, в которое подавали ему немного воды для питья и снопы овса для пищи; два года пробыл он здесь, предаваясь молитве и занимаясь писанием азбук для детей; вырученные деньги поручал раздавать нищим, по–прежнему Довольствуясь овсом и водой; освободившись, он постригся в Иосифо–Волоколамском монастыре, сделан был здесь игуменом; но через несколько лет отказался от этой должности, пока не был назначен игуменом в Селижаров монастырь Тверской епархии, откуда и был взят на казанскую кафедру. Торжественно было и рукоположение и отправление Гурия в рукоположении участвовали 10 святителей и вообще до 76 духовных лиц, кроме иподьяконов низших клириков. На епархию его торжественно провожали царь, митрополит и духовенство; всюду устраивались ему торжественные встречи, сам он всюду служил молебны, кропил святой водой и говорил поучения. Он вез с собой и иконы, книги, церковную утварь, казну государя на сооружение церквей и монастырей. Естественно, теперь под непосредственным надзором архиепископа должно было пойти успешней миссионерское дело. Наказ, полученный святым Гурием от царя и митрополита, указывал, как ему было действовать в этом деле. А именно, внушалось употреблять меры кротости, любви и убеждения заступаться за провинившихся в чем–нибудь и осужденных татар и угощать их пирами и просвещать христианскими беседами. Святитель, действительно, так и поступал он питал нищих и бедных, заступался за притесненных, часто учил неверных и открыл с миссионерской целью при Свияжском и Казанском монастырях училища для детей христианских, языческих и магометанских. Ближайшими сотрудниками его были архимандриты Варсонофий и Герман. Первый был сын одного серпуховского священника, в юности попал в плен к крымским татарам и по возвращении на родину постригся в Андрониковой монастыре, через несколько времени сделался архимандритом Песношского монастыря и при открытии Казанской епархии отправился туда вместе с Гурием. Здесь он основал Спасо–Преображенский монастырь и своим примером и беседами действовал на татар. Познакомившись еще в юности с языком их, он теперь мог свободно говорить с ними, а изучив Коран, стал вести с ними состязания о вере. Года на четыре (в 1567 г.) удалившись в качестве епископа в Тверскую епархию, он снова вернулся в свой Казанский монастырь, где и скончался (1576 г.). Герман был родом из Старицы от бояр Садыревых–Полевых, постригся в Волоколамском монастыре и поди подвизался там под начальством Гурия, два с половиной года в сане игумена правил Старицким Успенским монастырем и снова возвратился в Волоколамский монастырь. Отсюда вместе с Гурием отправился в Казань, устроил здесь Богор дицкий Свияжский монастырь, служивший просветительным центром для всего Свияжского уезда, и сам заправлял миссионерским делом в этом крае. По смерти Гурия (1564 г.) Герман занял казанскую кафедру и действовал в его духе (до 1569 г.). Целыми тысячами присоединялись татары к христианской Церкви 361. Немало к этому побуждали и чудеса новоявленной (1579 г.) иконы Казанской Божьей Матери. Но преемники святого Германа мало заботились о просвещении новокрещенных, так что те начали отставать от христианской веры жили вместе с магометанами и язычниками, не держали икон по домам, не обращались к христианским священникам, не крестили своих детей, покойников хоронили на старых татарских кладбищах, или совсем не венчались православному чину, или перевенчивались после по татарскому обычаю, ходили к муллам и в магометанские мечети 362.

В состав казанской архиепископии очень рано вошло и Астрахани царство, покоренное вслед за Казанским (1556 г.). Переходить в христианскую Церковь начали здесь татары сейчас же за их покорением. Крестиллась даже их царица Ельякши со своим сыном (Юлиания и Петр). Чтобы не возбудить неудовольствия в туземцах и чтобы не стали говорить, что христианский государь мусульман изводит 363, Иоанн IV предписывал употреблять в отношении к ним меры кротости. В 1568 году он послал сюда игумена Кирилла для миссии. Трудами его построен был в Астрахани монастырь во имя Пресвятой Троицы с 3 храмами, служивший, вероятно, центром для христианского просвещения местного края. К началу XVII века уже так успела здесь христианская проповедь, что открылось особая Астраханская епархия

§ 4. В XIII–XVI веках, кроме татар, христианство проникало и к другим народам, как вошедшим в состав русского государства, так и ним, а вместе с тем распространялось и утверждалось там, куда успело проникнуть еще раньше. Мы видим успехи православия в Литве, в Водской земле и Карелии, в Пермской области, у лопарей, в Сибири и на Кавказе, не говоря о внутренних областях России.

В Литве православие за данный период имело значительнейшие успехи и должно было вступить в борьбу с латинством. Православие проникло здесь в княжеские семейства и нашло там для себя защитников. Миндовг, великий князь литовский, первый принял христианскую православную веру от востока со многими своими боярами 364 и хотя впоследствии оставил ее, однако не препятствовал сыну и дочери исповедовать православие. Сын его Войшелг даже принял пострижение в Галиции от полонинского игумена Григория и пробыл под его руководством 3 года; затем задумал идти на Афон, но вернулся и основал свой монастырь близ Новогородка (в Литве). Заняв после отца престол, он заботился о просвещении своей родины христианством и для этого вызвал из Новгорода и Пскова священников, знавших литовский язык; литовец Довмонт (Тимофей), убежавший со многими литовцами в Псков, крестившийся здесь с ними и занявший псковский княжеский стол, помогал ему в этом. Незадолго перед своей смертью Войшелг уступил престол Шварну, а сам снова ушел в монастырь. После Шварна, хотя на литовском престоле сидел язычник Тройден, но он терпимо относился к христианству, так что три брата его исповедовали православную веру, а сын Римунд (Лавр) даже принял монашество. Таким образом поступал и язычник Гедимин, объединивший под своей властью кроме Литвы почти все города и княжества западной России (между прочим Киев, Чернигов и западную часть Волыни). Вторая и третья его жены были православные россиянки, дочерей своих он выдавал за христианских князей, а сыновьям (Кориат – Михаил, Наримунд – Глеб, Любарт – Димитрий, Явнут – Иоанн) дозволял жениться на христианках и принимать православие. Из сыновей его Олъгерд занял место отца. Первая его жена Мария Витебская побудила его принять крещение и построить в Витебске две православные церкви но, вступив на великокняжеский престол, он снова обратился к язычеству и даже начал преследовать христиан. При нем пострадали придворные Кумец, Нежило и Круглец (Антоний, Иоанн и Евстафий). Когда Кумец и Нежило отказались принимать участие в жертвоприношении огню, Зничу, Ольгерд приказал бросить их в темницу. Через год старший брат Иоанн, подвергшись болезни, отрекся от христианства, оба были освобождены; но Антоний продолжал упорствовать перед требованиями языческий жрецов и снова был заключен; скоро раскаялся и Иоанн, объявив себя христианином и также был заключен. К страдальцам стекались толпы литовцев и крестились под влиянием их проповеди. Тогда жрецы потребовали казни, и оба брата, после страшных пыток, были повешены (14 января и 24 апреля 1347 года) Подобной же участи вскоре подвергся и Круглец, родственник их, обращенный ими ко Христу по приказанию Ольгерда его били железными прутьями на морозе обливали его холодной водой, переломали ему ноги, отрезали нос и уши, содрали с головы кожу и наконец (13 декабря 1347 года) повесили. Спустя некоторое время Ольгерд, впрочем, переменился в отношении к христианам он подарил им землю, на которой пострадали эти мученики, сам построил церковь Пресвятой Богородицы в Вильне, не возбранял митрополиту Киприану обращать литовцев в христианство и строить христианские храмы, дозволил всем своим сыновьям принять православие и наконец сам перед смертью принял крещение и схиму (1377 г.). Сын его Ягелло, сначала православный, принял латинскую веру, когда сел на польский престол. При его поддержке и усиливается та католическая пропаганда, которая стала проникать в Литву еще со времени Гедимина. На другой год после принятия римского крещения (1386г.) Ягелло прибыл с латинскими священниками в Литву и крестил литовцев и жмудь, остававшихся дотоле язычниками, строил латинские церкви и открывал латинские епископии (в Вильне и Киеве); затем уже стал стеснять и православных, запрещая им смешанные браки (1387 г.), лишая их гражданских привилегий (1400 г.) и даже подвергая иногда смертной казни. Результатом этого было отпадение от христианства его братьев и некоторых литовцев. Но, впрочем, и это было сделано неискренне, так что они по–прежнему были расположены больше к православию и ему покровительствовали. Большинство же не захотело и наружно принимать латинство, оставаясь верным православию. Такие находились и в княжеском семействе, и в народных массах. Православие было так сильно, что Ягелло должен был уступить и объявить свободу вероисповедания (1432 г.). При Витовте литовское княжество на время отделилось от Польши. Сам он, раньше крещенный по православному чину, принял латинство и, хотя был веротерпим по отношению к православным, однако более покровительствовал латинянам; поэтому немало людей перекрещивалось в латинство; но православие все–таки было сильнее латинства, и язычники литвины обращались более в русскую, чем в латинскую веру. При Свидригайло латинство было подвергнуто преследованию сожжены были латинские храмы в Литве, изгнаны латтинские епископы и монахи и отняты их имения 365. При польско–литовском короле Казимире IVправославные долго пользовались свободой гражданской; только в 1481 году издан был указ, стеснявший православных христиан в постройке храмов 366. Зато при Александре Литовском открылись насильственные действия с целью обратить православных в латинство; но и Александр должен был уступить, когда московское правительство потребовало этого. При следующих королях православные также подвергались церковным и гражданским стеснениям; но все–таки православие было господствующим в литовско–русских юго–западных областях не только русские княжеские фамилии, но и литовские – Сангушек, Коривутовичей, Збаражских, Огинских, Сапег, Кырдеев–Тышкевичей и других – были православными. Россия, – пишет Кампезе в 1525 году, – находящаяся под властью польского короля, равно как Львов и вся часть Польши, простирающаяся на север и северо–восток от гор Сарматских (Приднепровье и Подолия), непоколебимо держится греческого закона и признает над собой власть константинопольского патриарха. Даже латиняне и переходили в православную церковь. Успехи латинства значительны были в двух губерниях – Ковенской и Виленской; впрочем, латинство к концу этого периода, хотя и постепенно, но все больше и больше набирало силы, особенно со времени Люблинской унии (1569 г.), соединившей Литву с Польшей367

Крещение ижорцев (в Водской пятине) и карелов, начавшееся и успешно ее в первый период, продолжалось и теперь. Для карелов просветительным центром служил Валаамский монастырь (на Ладожском озере), выходец из которого Арсений Коневский особенно много содействовал крещению карелов. В Водскую и другие пятины христианство передавалось из Новгорода и Пскова. Впрочем, православие прививалось здесь очень поверхностно. Поэтому когда шведы захватывали Карелию в свои руки, то успевали жителей склонять в латинство, а когда русские возвращали ее себе, карелы снова обращались в православие. Как слабо было христианство в Водской пятине, у в Копорских, Ямских, Ивангородских, Карельских и Ореховских уездах, видно из послания новгородского архиепископа Макария к тамошнему духовенству (1534г.) В ваших местах многие христиане заблудили от истинной веры, в церкви не ходят и к отцам своим духовным не приходят, молятся по скверным своим мольбищам деревьям и камням, и жертву и пития жрут и пьют мерзким бесам и призывают на свои скверные мольбища арбуев чудских; мертвых своих кладут в селах по курганам и коломищем с теми же арбуями, а к церквам на погосты не возят хоронить; когда родится дитя, то они к родильницам прежде призывают арбуев, которые младенцам имена нарекают по своему… на кануны свои призывают тех же арбуев, которые и арбуют скверным бесам… Чтобы все это вывести, Макарий послал было туда священника с двумя боярскими детьми, приказав им скверные мольбища разорять и огнем жечь, непослушных арбуев хватать и присылать в Новгород, а христиан просвещать 368. Но, несмотря на это, прежние недостатки оставались идолы и капища среди карелов и в Водской пятине стояли еще в начале следующего периода 369.

Довольно успешно распространялось христианство в краях Белозерском, Беломорском, Вологодском и у чуди северодвинской. Центрами христианского просвещения служили здесь многочисленные монастыри 370, а просветителями – иноки. Из них особенно замечателен Кирилл Челмогорский, крестивший почти всю чудь близ Каргополя.

Из Вологодского края христианство передавалось и соседней Пермской области (Биармии), куда оно прежде едва проникало. Просветителем ее считается святой Стефан 371. Он был сыном соборного причетника в городе Устюге, рано выучился грамоте и пристрастился к чтению книг. После нескольких лет службы в должности чтеца при соборной церкви он удалился в ростовский монастырь святого Григория Богослова и здесь постригся (1365 г.). Монастырская библиотека доставляла удовлетворение книжной страсти молодого инока, а беседа с разумными, опытными и духовными старцами давала пищу любознательной и стремящейся к совершенству душе его. Впрочем, ему достаточно было совершенствовать лишь себя; он хотел приносить пользу и ближним. Еще раньше в Устюге, куда нередко приезжали зыряне (они принадлежали к чудскому племени и жили между Печорой и Двиной), святой Стефан подумывал о способах к их крещению; теперь он стал готовить себя к этому делу. В течение 13 лет своей монастырской жизни он хорошо изучил греческий и зырянский языки, составил зырянскую азбуку, перевел на зырянский язык необходимые священные и богослужебные книги, собрал топографические и этнографические сведения о Пермской области. Когда подготовка была окончена, святой Стефан явился в Москву; епископ Коломенский Герасим удостоил его священства, снабдил антиминсами и святым миром и благословил идти на проповедь, а князь дал охранную грамоту (1379 г.). Из Устюга по Северной Двине святой Стефан спустился до устья реки Вычегды, где стоял первое зырянское поселение. Окрестив здесь многих жителей и построив Стефан продолжал путь по правому берегу реки Вычегды, где стоял Котлас. первое зырянское поселение. окрестив здесь многих жителей и построив храм, Стефан продолжал путь по правому берегу Вычегды, ставя часовни, пока не остановился в Усть–Выме, главном поселении зырян (при устье реки Выми). Его он избрал центром своей миссионерской деятельности. Смело провозглашает здесь о Христе Спасителе и обличает невежество язычников, вступал прения о вере с местными волхвами, строит церковь Благовещения, срубает прокудливую березу, обожаемую туземцами, и сжигает кумирницу с зырянскими идолами. Ревнители язычества ставят ему препятствия и поднимают против него народ, крича Не оставляйте богов отеческих, не слушайте московского бродяги. Может ли быть для нас из Москвы что–либо доброе Не оттуда ли пришли на нас тяжкие дани и насильства, тиуны и приставники Не раз жизнь Стефана была в опасности то вооруженные зыряне окружают его с намерением убить, то обложат соломой, чтобы сжечь; но кротость проповедника, сила его слова усмиряла врагов, и проповедь его имела все больше и больше успеха. Наконец сила самих волхвов пала в лице знаменитейшего кудесника и начальника волхвов, старого Пама, которого зыряне чтили, как своего чародея и учителя. Долго он своим влиянием удерживал зырян в язычестве и даже многих новокрещеных совращал в прежнюю веру; часто он вел горячие и продолжительные прения со Стефаном, наконец предложил испытать достоинство зырянской и христианской веры посредством огня и воды; Стефан согласился. Раз при собравшемся народе подожжена была одна одиноко стоящая храмина, и когда пламя охватила Стефан, призвав на помощь Бога, взял за одежду волхва и смело пошел к огню; но Пам сопротивлялся и наконец пал на землю, признавая свою немощь. Также отказался он спуститься и в прорубь реки Вычегды; народ, возмущенный слабостью и обманом Пама, готов был умертвить его, но святой Стефан спас его и заставил выйти из пределов Биармии. Когда не стало стльной поддержки для язычества, деятельность Стефана пошла успешнее. Он построил еще храм в Усть–Выме, стал учить зырян азбуке и чтению книгам писывал книги, из туземцев готовил ставленников на церковные должности и отсылал их за поставлением к соседним епископам. Скоро в Усть–Выме стало нечего делать. Тогда святой Стефан со своими учениками перенес деятельность в окрестные поселения зырян идолы Воипеля и Золотой Бабы всюду падали, украшения капищ сжигались, ставились христианские часовни и церкви, они снабжались книгами и причтом. В четыре года христианство так широко распространилось среди зырян, что можно было подумать об особом для них епископе, который бы сам поставлял священнослужителей этой цели святой Стефан нарочито отправился в Москву и там был ложен в епископы митрополитом Пименом (1383 г.). Возвратившись в Усть–Вымь, он устроил здесь свой домовый Архангельский монастырь, утвердил при нем свою кафедру и с еще большей ревностью взялся за миссионерское дело. Появились новые монастыри и церкви, народ сам отыскивал и истреблял кумиры, способствуя таким образом очищению страны от язычества. Святой Стефан усердно заботился и о внешнем благосостоянии зырян привозил хлеб из Вологды и Устюга и раздавал бедным во время голода, ездил в Москву и ходатайствовал перед великим князем о нуждах и льготах зырян, заступался за утесненных против насилий тиунов и бояр, жаловался новгородскому вечу на новгородскую вольницу, опустошавшую Пермскую область, и сам из своей архиерейской казны выдавал милостыню беднякам. Так действовал он в продолжение 18 лет (+ 1396 г.) и успел за это время крестить почти всю Старую, или Малую Пермь (по рекам Вычегде и Выме – в нынешних уездах Сольвычегодском, Яренском, Усть–Сысрльском и отчасти Мезенском). Преемникам его, Исаакию и Герасиму, оставалось поддерживать сделанное им и распространять христианство в новой – Великой Перми (по рекам Вишере, Каме и Чусовой – в нынешних уездах Чердынском, Соликамском и отчасти Верхотурском и Оханском). Эту последнюю задачу взяли на себя епископы Питирим и Иона. Первый, успевший крестить многих вогулов, живших по притокам Печоры, погиб сам мученической смертью от руки мстивших ревнителей язычества (1455 г.). Но второму (1462 г.) удалось крестить самого князя Великой Перми и очень многих вогулов, поставить церкви и священников в Великой Перми. Особенно заметны стали успехи христианства здесь после 1472 года, когда Пермь подпала под власть московского князя. Много также способствовало успехам христианской проповеди поселение Строгановых в Пермской области. Кругом их усольев строилось много церквей и монастырей, которые служили рассадниками христианского просвещения. Особенно замечательны в этом отношении монастыри Пыскорский и Соликамский. Из Пыскорскогс вышел в конце XVI века известный миссионер для пермских вогулов и остяков Трифон Вятский. Он доходил до места теперешней Перми, крестил остяцкого и вогульского князей с их семействами и многих туземцев, основал на реке Чусовой Троицкий монастырь и 9 лет проповедовал близ него, пока жители не прогнали его в Вятку, где он и скончался (1613г.). Впрочем, несмотря на быстрые внешние успехи христианской проповеди в Пермском крае и на старания пермских епископов (Филофей 1471 – 1501 гг.), зыряне и вогулы мало были просвещены в истинах христианской веры. В начале XVI века многие из крещенных не посещали храмы Божий, служили кумирам, Воипелю и болванам молились по древнему обычаю, тризны творили идолам 372; а в лесах кое–где даже попадались и идолы 373 (после 1526 г.) 374.

На северном поморье (по северо–западным берегам Белого моря и на Северном океане), у мурман, каян и лопарей христианство распространялось и утверждалось благодаря основывавшимся там монастырям и отправлявшимся туда миссионерам. Обитель Аввы Лазаря на Муроме, острове Онежского озера (с 1352 г.), привлекала к себе еще в XIV веке лопарей и мурманскую чудь, кочевавших по мурманскому берегу, так что многие из них крестились, а иные даже приняли иночество 375. В XV и XVI веках просветительным центром для них является Соловецкий монастырь на одном из островов Белого моря. Еще при преподобном Зосиме много кочевников из Лапландии и Финляндии приходило сюда и принимало иночество или крещение 376. Когда же этот монастырь стал иметь обширные вотчины по всему поморскому берегу то он заселял их русскими, строил церкви и еще успешнее насаждал христианство между туземцами. Привыкшие к суровой жизни, иноки этого монастыря не боялись Дальнего Севера и шли туда, чтобы там подвизаться и миссионерствовать. Так возник Троицкий монастырь на устье реки Колы. Основателен, его был преподобный Феодорит (родился около 1480 г. и умер около 1577 г.), уроженец ростовский, с 14 лет постриженик Соловецкой обители, живший здесь около 15 лет под руководством преподобного Зосимы, обошедший потом множество волжских и белозерских монастырей и наконец удалившийся в пустынные непроходимые леса Лапландии. Долговременное пребывание здесь и частые сношения с лопарями дали Феодориту возможность изучить их язык л заняться миссионерством. Он учил лопарей грамоте и переводил на их язык христианские молитвы; оглашаемых крестил сам. Проповедь его была так успешна, что в один, например, день он крестил до 2000 дикарей. Но, к сожалению, она через несколько времени прекратилась иноки, недовольные строгостью Феодорита, изгнали его, и он принужден был проживать в других монастырях Новгородской, Владимирской и Вологодской областей. Впрочем, и отсюда он еще раза два приезжал на реку Колу для утверждения в вере крещенных им раньше лопарей и просвещения вновь еще некрещенных. Еще далее на севере при более неблагоприятных условиях просвещал лопарей преподобный Трифон (в миру Митрофан 1495–1583 гг.) 377. Сын священника из Новгородской области, он рано почувствовал в себе стремление к уединенной жизни и, еще будучи юношей, нередко удалялся в пустыню. Раз во время молитвы там он услыхал голос Не здесь твое место; тебя ждет земля непросвещенная и жаждущая; он повиновался и направился к лопарям на реку Печенгу (близ Норд–Капа). Болота, горы, суровость климата и дикость туземцев не устрашили святого проповедника. От одной юрты или поселка он переходил в другие, иногда лежащие на значительных расстояниях, и всюду смело говорил о Христе. Кебуны (волхвы) вступали с ним в прения, поднимали против него народ и кричали Ступай прочь отсюда, иначе ждет тебя злая смерть, били Я иногда и таскали за волосы, а раз даже вышли против него с дрекольем, чтобы осуществить свою угрозу. Но преподобный Трифон, на время удаляясь в горные расщелины, снова показывался в среде успокоившихся дикарей. Эта настойчивость мало–помалу награждалась успехами. Уже лопари стали делиться на партии; одна кричала Убьем его, другая же возражала Он ни в чем не виноват пред нами, напротив, он желает нам добра; за что же убивать его По рекам Печенге и Паэз стали, наконец, слышаться христианские молитвы, переведенные блаженным Феодоритом на туземный язык, и высказываться желания принять крещение. Но сам Трифон, не имея священнического сана, пока не мог удовлетворить его. Чтобы еще более продвинуть дело просвещения лопарей, он сходил в Новгород, взял оттуда благословение на постройку церкви, антиминс и мастеров и, возвратившись на Печенгу, построил там храм во имя Святой Троицы. Через три года привел с собой из Колы иеромонаха Илию и при его помощи освятил свой храм, крестил просвещенных им лопарей и сам постригся в иночество. Основав при храме обитель и выхлопотав для нее дарственные грамоты у московского царя, он построил еще храм Бориса и Глеба на реке Паэз и сам продолжал трудиться по просвещению лопарей.

Благодаря миссионерской деятельности Соловецкой обители, преподобных Феодорита и Трифона, лопари в XVI веке уже сами стали стремиться к христианской вере. Так например, в 1526 году жители Каландашской губы (на Терском берегу) просили у великого князя Василия Ивановича антиминса и священников; по поручению князя новгородский архиепископ Макарий отправил туда священника и диакона; они и действительно крестили многих лопарей и освятили построенную ими церковь. По просьбе лопарей с мурманского берега, рек Колы и Тутоломы, тем же Макарием через 6 лет была послана туда миссия, которая крестила много туземцев за Святым Носом и освятила две церкви. Около того же времени, по просьбе лопарей, появляется миссия на реке Поное, строит там церковь в честь апостолов Петра и Павла и крестит некоторых туземцев; в 1575 году, по просьбе их, эта церковь была ремонтирована, а через 6 лет передана на попечение Троице–Сергиеву монастырю. Лопари печенежские, когда Трифон основал Троицкую обитель, сами приносили сюда деньги, жертвовали земли, озера и приморские угодья и семена христианства передавали непросвещенным соседям. Только шведы своими набегами ослабляли успехи христианской проповеди в Финляндии и Лапландии 378.

В Сибирь христианство начинает проникать еще во времена первого ее покорения Ермаком. В 1582 году, по воле государя, вологодский епископ послал туда десять священников с их семействами; после же вторичного покорения (1585 г.) стали там основываться русские города с православными церквами (в Тобольске, Табарах, в Пельше и др.), отсылаться туда миссионеры и церковная утварь; а в Енисейске в конце XVI века был даже построен монастырь 379.

Сношения русских с Кавказом установились главным образом благо; покорению Казани и Астрахани. Результатом этих сношений являются успехи там христианской проповеди. С половины XVI века черкесские князья приезжали в Москву и принимали здесь крещение вместе со своими семействами; по просьбе их, а также кабардинских князей и грузинского царя Александра посылались на Кавказ русские миссионеры и церковная утварь; впрочем, насколько успешна была их деятельность, это еще не успело обнаружиться 380.

А.П. Доброклонский -РУКОВОДСТВО ПО ИСТОРИИ -РУССКОЙ ЦЕРКВИ-От автора-Первые два выпуска моего Руководства